Автор: Кали Лейтаг
Название: Третий - лишний?
Пейринг: Лави/Канда/Ален
Рейтинг: NC-17
Содержание: Тяжела и неказиста жизнь простого экзорциста!
Примечания:
1. Информация для 6 главы бралась из следующих статей www.torturesru.net/tortures/...y/jildere.shtml
his.1september.ru/2002/05/5.htm
2. В 7 главе звучит отрывок из "Кентерберийских историй" Джефри Чосера в переводе И. Кашкина.
Дисклеймер: Да, я - Хошино Кацура! И повелитель вселенной!
Ален Уокер оказался низкорослым, тощим и совершенно безобидным на вид. Когда Лави в первый раз его увидел, то решил, что не будет далеко отходить от ребенка в ближайшие пару месяцев. Иначе тот пропадет. Ученик книжника даже представить не мог, как этот цыпленок мог настолько вывести Юу из равновесия. Во время их последней встречи молчаливый японец совершил невероятное: разразился длиннющей тирадой, суть которой сводилась к следующему: «Чертов Клоп, когда в следующий раз увижу, покалечу!»
Лави тогда поинтересовался, в чем, собственно, дело, на что получил брошенное сквозь зубы: «Выкормыш Кросса!», после чего Канда гневно фыркнул и гордо удалился, лишив тем самым Лави своего общества.
Ну что ж, таких сведений было вполне достаточно. Будущий книжник, заинтригованный реакцией Канды, тут же залез в архив и среди документов, касающихся генерала Кросса, отыскал досье на Алена Уокера. Поначалу мальчик воспитывался бродячим циркачом, неким Маной Уокером. Потом тот умер, а его приемный сын попал в ловушку Тысячелетнего графа и превратил циркача в акума. Тут мальчишке должен был прийти конец, но его спасла самопроизвольно активировавшаяся Невинность. В итоге, ребенок пяти лет вышел из боя победителем и единственным в мире живым носителем проклятья акума, позволявшим ему распознавать этих чудовищ среди людей.
Через несколько месяцев Ален встретил генерала Кросса, который взял ребенка под свое крыло. Когда парню исполнилось двенадцать, Кросс официально принял его в ученики, о чем известил Орден кратким письмом, прилагавшимся к личному делу Алена.
В принципе, Лави напрягся после фразы «с пяти до пятнадцати лет находился на попечении генерала Кросса». Дело в том, что Марианн Кросс, хоть и являлся генералом Ордена, и одна из его обязанностей как раз состояла в том, чтобы готовить будущих экзорцистов, но верхушка Ордена радостно закрывала глаза на то, что именно этой обязанностью он постоянно пренебрегал. Дело в том, что генерал Кросс, как бы помягче выразиться, был не совсем образцовым христианином. И последнее, что следовало ему поручать, так это воспитание будущего Божьего воина.
Тем не менее, как только Лави увидел эти серые глазищи, у него из головы напрочь вылетели все опасения и подозрения. Вне всякого сомнения, это создание было таким же чистым и невинным, как в день своего появления на свет.
Боги, как же будущий книжник ошибался!
Очень быстро выяснилось, что Ален был мальчиком всесторонне «образованным». Он умел виртуозно врать, мухлевать, причем не только в картах, но во всех остальных играх, которые знал, мог сторговаться с кем угодно на нужную ему цену, открыть любой замок с помощью сомнительного вида «булавки», которую всегда носил с собой в рукаве. Там же, где лежала колода крапленых карт.
Во время одной из миссий Лави с Аленом проходили по базарной улице города. Уокер схватил за руку воришку-карманника, когда тот только начал подбираться к кошельку его спутника. И надо признать, профессионально схватил. Будто знал, как будет двигаться рука вора. Из чего книжник сделал вывод, что с мастерством карманников Ален знаком отнюдь не понаслышке. И, честно говоря, Лави совсем не хотел знать, насколько он прав.
Еще один невероятный талант Алена заключался в том, что он не пьянел. Вообще. Мальчик мог пить крепчайшее виски всю ночь напролет и оставаться абсолютно трезвым. Лави, которому дух экспериментаторства покоя не давал, выяснил это опытным путем. Иммунитет к алкоголю у мальчишки был потрясающий. Лави так не умел и очень бы хотел научиться. Можно было списать все на Невинность-паразита, но ни одна Невинность-паразит не даст вам такой уверенно держащей стакан и так мастерски разливающей спиртное руки.
С утра, мучимый жестоким похмельем книжник поинтересовался, какого черта Ален так свеж и весел. И не поделится ли он секретом с верным другом. Уокер тут же радостно поведал ему историю, о том, к какому способу добычи денег его хозяин в последние годы прибегал чаще всего. Оказывается, находящийся в постоянных долгах генерал действовал по хрестоматийному сценарию. Когда кредиторы в очередной раз припирали его к стенке, он предлагал им забавный спор. Если они перепьют его ученика – щупленького мальчишку лет двенадцати, то он выплатим им долг в двойном размере. Если же нет, долг будет прощен. Выпивка, естественно, за счет генерала. Соглашались все. И Алену приходилось пить. Первые несколько раз он выбывал первым. Кросс после каждого проигрыша его колотил. Кулаки у генерала были тяжелые и выбора Алену не оставляющие. После подобных «уроков» генерал вспоминал, что он все-таки учитель и заставлял Алена пить, но уже под его личным присмотром и грамотным руководством. Организм у парня был молодой и сильный, поэтому приспособился Ален довольно быстро. После должного «обучения» денежные проблемы отступили на последующие два года.
Ко всему прочему, Ален бегло разговаривал на пяти языках и виртуозно ругался на двенадцати. Последнее совсем не удивляло Лави. Он прекрасно помнил, как мастерски костерил всё подряд Марианн Кросс, и узнавал в некоторых словесных конструкциях Алена выражения его учителя.
Канду чаще всего приводил в ярость именно этот «порок». Лави долго не мог понять, почему. Тем более, японец сам не упускал случая отпустить крепкое словцо. Наверно дело было в том, что Канда именно ругался. Тяжело, отчаянно, придавая каждому слову значимость. А Ален просто так разговаривал. Канду подобное отношение к вопросу не могло не бесить. Хотя, с другой стороны, рассуждал будущий книжник, наблюдая очередную ссору, нет ничего проще, чем бросить в лицо: «Следи за своим языком!». Практически идеальный повод для драки.
Кстати, о драках. Канда и Ален по-прежнему не могли провести рядом и пары минут. В присутствие друг друга они зверели и переставали быть похожими на себя. Враждебное молчание почти сразу переходило в отвратительную склоку с руганью и рукоприкладством. Правда, до настоящей полноценной драки пока ни разу не доходило – вовремя разнимали… Но Лави подозревал, что это дело уже не за горами. И он заранее знал, кто победит.
Так и случилось. Однажды, войдя с Линали в часовню при Ордене, они обнаружили обоих экзорцистов, увлеченно катающихся по полу и изо всех сил мутузящих друг друга.
- Лави, что же делать! – Линали схватилась за голову, глядя на дерущихся.
- Ставки… - обреченно махнул рукой книжник. – Тут больше ничего не сделаешь. И да, я бы советовал тебе поставить на Уокера…
Что-то подсказывало Лави, что опыта уличных драк у малыша Алена было побольше, чем у всех остальных экзорцистов, вместе взятых. Будто в подтверждение его слов, малыш Ален наконец прижал Канду к полу, уселся на него сверху и начал методично бить того по морде. На лице маленького экзорциста отражалось не то, чтобы неземное наслаждение, но безусловное удовольствие от процесса и сложившейся ситуации в целом.
- Как ты узнал? – вздохнув, спросила Линали, с тоской наблюдая за триумфом Алена.
- Ты никогда не задумывалась, ЧЕМУ генерал Кросс мог научить своего подопечного? Уж наверно, не основным трактовкам Святого Писания.
- И очень достойно научил, надо признать… - отозвалась Линали, вздрогнув от особо чувствительной зуботычины, которой Ален наградил японца.
- Все. Пошел разнимать, - Лави тоже оценил последний удар, - Лина, навестишь меня потом в лазарете?
С этими словами он скрылся в облаке пыли, которое подняли дерущиеся экзорцисты.
Но, несмотря на такие разнообразные умения, Ален оставался хорошим человеком и верным другом. А его прошлое… Ну, в конце концов, не зря же говорят: «Родителей не выбирают!»
*****
Трое экзорцистов уже вторые сутки ехали на очередное задание.
- Так вот, в этом самом Кронборге, где у нас миссия, раньше много чего было. Например, там происходили события «Гамлета». – Пауза. – Знаешь, что такое «Гамлет»? – поинтересовался Лави, настороженно глядя на младшего экзорциста.
- Не-а… - тот смущенно улыбнулся.
- Так, - Лави подавил вздох. Невежественность Алена периодически ставила ученика книжника в тупик. – А кто такой Шекспир, знаешь?
- Нет! – еще одна очаровательная улыбка. И взгляд – глаза в глаза.
Лави мысленно застонал. Похоже, Кросс вообще не уделял внимания образованию парня.
- Ладно, неважно. Вернемся домой – я тебе дам прочитать.
- Спасибо! – и медленный взмах пушистых ресниц.
«Надо отвлечься!» - Лави мысленно встряхнулся.
- Ну, там кроме «Гамлета» есть, о чем рассказать! Слушай! Замок стоит в городе Хельсингере. То есть, мы сейчас едем на самый север Дании. В принципе, как город он начался веке в XIII, но поворотным в его судьбе стал XV век, когда для обеспечения четкого взимания «зундской пошлины» Эрик Померанский возвел рядом с Хельсингером крепость. Она-то и разрослась потом в здоровенный замковый комплекс. Но это все история, про нее даже рассказывать неинтересно. А интересно другое. Существует легенда, что именно в подвале Кронборга спит Хольгер Датчанин. «Он весь закован в железо и сталь и подпирает голову могучими руками. Длинная борода его крепко приросла к мраморной доске стола. Он спит и видит во сне все, что делается в Дании», — так его описал один датский сказочник. Кстати, жив еще.
- Сказочник?
- Нет, Клопик! Богатырь! Ну разумеется, сказочник! Андерсен его зовут. Ганс Христиан. Запоминай. Вернемся – и его книги читать заставлю. Если не я, то кто? Ладно, это я отвлекся. Вернемся к Хольгеру. Легенда гласит, он обязательно проснется, как только для Дании возникнет серьезная опасность, и встанет на защиту своей страны. Есть еще одно предание. Тоже про него. Когда на заре XIX века датчане сражались с английским флотом, в решающей битве им помог Хольгер. Он обратился в матроса и прибыл на корабль «Дания». И благодаря этому кораблю датчане одержали победу.
А есть еще Огер Датчанин. Их с Хольгером часто путают. Очень они похожи. Так вот, Огер Датчанин был доблестным вассалом Карла Великого, и у него как раз есть исторический прототип. Ауткариус, сын датского короля. Про Карла Великого тоже читать заставлю!
- Хорошо, Лави! Только вначале я дочитаю всю ту гору, что ты мне про Возрождение натаскал!
- Уговорил, Клопик! Слушай дальше. Как-то раз Огер по морю возвращался из очередного похода. Поднялась буря, корабль разбился, а сам герой оказался на пустынном острове. Вдруг перед ним предстала прекрасная девушка и надела на него венок из цветов. Огер сразу же забыл о своем долге, о своем корабле и влюбился в красавицу, которая оказалась феей Морганой.
- А Моргану знаю! Хозяину в какой-то таверне рассказывали. Ну и мне тоже.
- Умница! – Лави заставил себя отвести глаза от засиявшего от похвалы Алена. Если та самая Моргана выглядела так, как Ален сейчас, то Лави понимал этого Огера, черт бы его побрал!
- Моргана продержала Огера на острове двести лет, – продолжил он, – но потом венок случайно свалился у него с головы, и рыцарь все вспомнил. Вернулся в свой мир. Много лет боролся с врагами своего короля. А когда пришло время умирать, за Огером прилетела Моргана на волшебном облаке и унесла его на свой потаенный остров, Авалон. Но когда Дании будет грозить беда, он тоже вернется. Вот так!
Ален сидел напротив и мечтательно улыбался. Вдруг он как-то оценивающе оглядел Лави, потом медленно, с наслаждением потянулся - будущий книжник в очередной раз поймал себя на том, что глаза от подобного зрелища отвести не способен – встал со своей скамьи и пересел на свободное место рядом с ним. Будто невзначай прислонился к плечу. Лави судорожно сглотнул; даже сквозь одежду он чувствовал, какой Ален горячий.
- Ты так интересно сейчас рассказывал! – Ален с улыбкой смотрел на него. – Мне так понравилось! Даже захотелось тебя поблагодарить! – Серые глаза лучились честностью. – Так, как обычно благодарят в Индии!
- В…- сипло начал Лави, спохватился, прочистил горло и продолжил нормальным голосом, - Как в Индии – это как?
Ален улыбнулся еще ослепительнее.
- Вот так! – И с этими словами младший экзорцист развернул его к себе, положил руки на плечи и нежно, едва ощутимо поцеловал в нижнюю губу. Даже не поцеловал, а так… Слегка прихватил губами. Длилось это не более пары мгновений. Достаточных, впрочем, для того, чтобы Лави попытался притянуть Алена к себе. Но не успел. Мальчик отстранился мгновением раньше. Чуть смущенно улыбнулся. Потом встал и молча вышел из купе.
Лави выдохнул. Откинулся на спинку сиденья и в задумчивости сжал подбородок. У него было два варианта, объяснявших произошедшее. Первое, это и впрямь была такая старая добрая, но давно забытая индийская традиция, а он – дурак и извращенец, нафантазировал себе всякой гадости. Но что-то Лави в эту версию слабо верилось. Тогда оставался второй вариант – Ален только что его поцеловал. Дальше мысли кончались.
«Посмотрю-ка я по возвращении пару книг про индийские традиции! А потом уже буду делать выводы!» - решил он и с этой во всех отношениях спасительной мыслью прикрыл глаза, намереваясь поспать до конца поездки.
Не удалось. Дверь с грохотом распахнулась, и в купе вошел Канда. Был он сейчас в крайне взвинченном состоянии – видно становилось сразу. Чего стоили одни только руки, судорожно сжимающие рукоятку Мугена. Который, по идее, должен был висеть за спиной хозяина. Канда дикими глазами обвел купе, как-то неестественно дернул головой и уселся напротив Лави, тщательно избегая взгляда будущего книжника.
На некоторое время воцарилось напряженное молчание. Потом Лави, которому произошедшее между ним и Аленом все-таки никак не давало покоя, решил задать японцу совершенно безобидный для непосвященного человека вопрос:
- Юу, ты что-нибудь знаешь о старых индийских традициях?
Реакция Канды превзошла все ожидания. Он вскочил, будто его ужалили, покраснел – Лави вообще-то не думал, что такое возможно, но в данный момент являлся свидетелем этого редчайшего явления, - невнятно чертыхнулся и вылетел из купе, в очередной раз со всей силы хлопнув многострадальной дверью.
Будущий книжник, пронаблюдав только что подобное представление, сделал совершенно верные выводы. Юу если и слышал до сегодняшнего дня что-то об индийских традициях, то явно не то, что один их общий друг, похоже, продемонстрировал ему минут десять назад. Интересно, Канду-то он за что «поблагодарил»? За приятное общество?
«Маленький паршивец!» - усмехнулся Лави про себя: «Чего же ты добиваешься?»
А то, что Ален именно чего-то добивался, сомнений не оставляло. Только вот вопрос: чего обычно добиваются подобным образом?
Ален вообще никогда не отличался мужицкими замашками. Наоборот, всегда был приветлив, вежлив и очень мил. Такой мальчик-колокольчик. Хорошенький воробушек. Но в последнее время с ним творилось что-то странное.
Ален постоянно находил причины лишний раз приобнять кого-нибудь из них двоих, по-особенному коснуться, что-то прошептать на ухо. Причем делал это мило и ненавязчиво, только потом его «жертвам» приходилось держать голову под холодной водой. А если холодной воды рядом не было, то тщательно запахивать полы плащей. Чтобы хоть как-то скрыть последствия «общения» с их младшим товарищем.
Раньше воротник Алена был аккуратно перевязан зеленой ленточкой, а теперь все чаще и чаще он как бы «забывал ее дома». В итоге тонкая почти девичья шея была выставлена на всеобщее обозрение и служила для окружающих серьезным отвлекающим фактором.
А эти томные взгляды? А эти влажные губки? Такое было слишком даже для Алена. Если бы он был девушкой, Лави ни мгновения бы не сомневался, что тут претворяется в жизнь попытка их соблазнить. Причем, довольно успешная. Но Алену-то это зачем? Не иначе, этот маленький подлец что-то задумал. Надо держать ухо востро!
Правда, подобные благие порывы вылетали у Лави из головы, когда к нему в очередной раз прижималось теплое создание и доверчиво смотрело своими серыми глазищами прямо в душу.
Последней каплей стал обеденный зал. Точнее то, что там произошло на следующий день после их возвращения из Дании. Задание было выполнено, Невинность возвращена, а нервы двум старшим экзорцистам потрепаны, как следует. Лави на протяжении всей миссии мечтал исключительно о холодном душе. Канда, судя по искусанным губам и не проходящему румянцу на щеках – тоже. Они оба наивно полагали, что в Центральном командорстве смогут избежать подобной пытки. Не тут-то было.
Лави пришел в обеденный зал слишком рано, поэтому застал там только Канду, заказывающего неизменную собу. Молча встал рядом, дожидаясь своей очереди. Говорить ни о чем не хотелось. Ничто не предвещало беды. Но тут судьба принесла на своих крыльях Алена Уокера. Милого, улыбающегося, просто очаровательного. Он в припрыжку подбежал к старшим товарищам.
- Лави, ты уже заказал? Ждешь! Ой, Канда, привет! И ты здесь? – защебетал он. Лави вздохнул. Прежний Ален никогда бы не повел себя так, как сейчас. А этот... Ни дать, ни взять, глупый щенок. Правда, глупый щенок уже успел невзначай прижаться бедром к паху Лави. «Холодный душ! Мне срочно нужен холодный душ!» - в очередной раз подумал книжник.
А Ален уже переключил внимание на другого экзорциста.
- Канда… Ты опять будешь собу? – с этими словами он подошел к японцу и со спины обнял его за талию. Канда замер. Ален не спешил его отпускать. Он наоборот уткнулся ему в шею, игриво потерся об нее носом, а потом совершил невероятное! Привстал на цыпочки и чувственно, влажно поцеловал Канду за ухом. После этого спокойно разорвал объятие, развернулся и направился к выходу из обеденного зала. На прощание даже помахал им обоим рукой.
Канды хватило на то, чтобы дождаться своей еды, взять поднос, дойти до места, где он обычно сидел, поставить поднос на стол, усесться, взять в руки палочки… А потом он с размаху стукнул по этому самому столу кулаком. Да так, что дерево, казалось, застонало.
После этого Лави понял - с Аленом надо было серьезно поговорить. Просто жизненно необходимо, потому как если он продолжит в том же духе, то Канда набросится на него при следующей же встрече. И сам Лави, кстати, тоже. Книжник посмотрел на японца. Судя по реакции Канды, ситуация стала критической. Он, замерев, смотрел вслед Алену такими глазами, что Лави стало не по себе. Юу был на грани. Хотя, признался себе Лави, если бы Ален приобнял его так, как сейчас приобнял Канду, то у него бы тоже мозги отказали. Канда в этот раз даже смог сдержаться. Книжник постарался поскорее отогнать от себя мысли о том, что последовало бы за таким вот «объятием», будь он на месте Юу. Ему стало очень жарко. Черт, со сложившейся ситуацией надо было что-то делать. Хотя бы объяснить Алену, что он не дает им сосредоточиться на своих обязанностях. Да! Сегодня вечером он зайдет к Уокеру и попытается поговорить. Сегодня вечером! Зайдет! Перед глазами сразу же возник образ Алена, сидящего на кровати в своей комнате. Свет мягко падает на его шелковистые волосы, на ресницы, отбрасывающие пушистые тени на щеки, на тонкую шейку и выпирающие ключицы – Ален у себя, значит, наверняка снял жилет и ходит в наполовину расстегнутой рубашке...
Лави понял, что еще секунда таких фантазий и у него из носа пойдет кровь. Он шумно выдохнул, пытаясь отвлечься. Тряхнул головой, прогоняя остатки дурмана.
Эти действия привлекли внимание Канды. Точнее, вывели из транса, в котором он до сих пор пребывал. Что-то Лави подсказывало, что они сейчас думали примерно об одном и том же. И судя по тому, как свирепо Канда сверкнул на него синими глазищами, он будущего книжника раскусил. Юу с резким стуком положил палочки для еды обратно на поднос, поднялся и быстрым шагом вышел из обеденного зала. Соба на его тарелке осталась нетронутой.
Ближе к ночи Лави, дождавшись, когда старый книжник уснет, бесшумно выскользнул в коридор и направился к комнате Алена. Он особо не задумывался, что скажет этому идиоту. Что-нибудь придумает. Но сегодняшнее повторяться больше не должно. Надо прекращать, пока беда не вышла. Ладно, он сам... Но вот Канда, похоже, влип, как следует. Лави поежился, вспомнив, как потемнели сегодня глаза японца. Если бы Ален провел рядом с ним еще мгновение, Юу разложил бы его прямо там, на обеденном столе. Лави усмехнулся. Он даже не подозревал, что их ледяной Канда может так кого-то хотеть. Хотя, какой он, к черту, ледяной… Наоборот, не человек! Порох! Просто…необщительный…
Задумавшись о том, как дико смотрятся рядом слова «Канда» и «необщительный», Лави даже не заметил, как оказался у места назначения. Тряхнул лохматой головой, пару раз глубоко вздохнул, сосредоточился и постучал. Вошел, не дожидаясь ответа. И тем самым совершил одну из самых больших ошибок в своей жизни!
Он увидел… Лави быстро перевел взгляд на изображение шагающего экзорциста, висящее над кроватью. Потер глаза, надеясь, что увиденное вначале – всего лишь плод его разыгравшегося воображения. И снова посмотрел на кровать. Больше глаз от нее он оторвать не мог. Точнее, не от нее, а от того, что на ней происходило.
Ален Уокер, абсолютно голый, извиваясь и постанывая, подавался навстречу размеренно трахающему его Канде Юу. Канда сидел на кровати, прислонившись к стене. Между широко разведенных ног, прижавшись спиной к его груди, находился Ален. Руки Канды скользили по всему телу младшего экзорциста. Ласкали, гладили. Сжимали соски, очерчивали мускулы живота, напрягавшиеся при каждом толчке, проводили по кончику возбужденного члена. Иногда Канда двумя пальцами дотрагивался до губ Уокера. Тот каждый раз пытался поймать их ртом, но японец вовремя убирал руку и вновь принимался ласкать его тело. Наконец Алену удалось осуществить задуманное, и он с наслаждением принялся сосать и облизывать пальцы Канды, издавая при этом громкие чмокающие звуки. Когда Канда вытащил пальцы и провел рукой вдоль всего тела Алена, отмечая путь его прикосновений, на коже младшего экзорциста остался быстро исчезающий влажный след.
Оба были так поглощены своим занятием, что даже не заметили Лави. А тот смотрел. И не находил в себе сил оторваться.
Мягкий свет лампы над кроватью делал светлую кожу Алена молочно-золотистой. Лави глаз не мог отвести от тонкого мальчишеского тела, худенькой, еще не раздавшейся грудной клетки, острых выступающих ключиц. Все было так, как он представлял в своих фантазиях. А когда эта самая фантазия ритмично двигается, одной рукой обнимает голову сидящего сзади Канды, а второй безотчетно ласкает себя, когда комната наполнена звуками сбившегося дыхания и всхлипами, похожими на мольбу о пощаде…
Руки Лави потянулись к ноющему и требующему внимания члену. Он сжал себя сквозь одежду и не выдержал – глухо застонал.
И Ален открыл глаза. В подернутом пеленой наслаждения взгляде промелькнуло узнавание. Младщий экзорцист чувственно облизал губы. Маняще провел рукой по своему телу. Рука была левая, боевая. Но даже это убавило пыла Лави. И тут мальчишка поманил его. Лави забыл, как дышать. Вдруг Канда, пока не заметивший присутствия постороннего, как-то по другому двинулся, и Ален выгнулся, хрипло застонал. Правда, сейчас стон уже больше походил на крик. Если до этого момента здравый смысл еще пытался достучаться до мозгов будущего книжника, то теперь был благополучно послан к черту. Лави на негнущихся ногах направился к кровати.
Канда наконец оторвался от вылизывания шеи Уокера и соизволил заметить чужака. Тяжело взглянул исподлобья и глухо зарычал. Он наивно полагал, что обозначенная таким образом угроза отпугнет книжника. Лави бы рассмеялся, будь он в состоянии соображать. Видимо, Канда что-то такое понял. Или просто решил, что отгонять опоздавшего соперника, а значит, отрываться от своей добычи – себе дороже. Поэтому он лишь резче задвигался в Алене, порождая новые стоны. Потерся носом о макушку, а потом укусил нежное ушко, будто утверждая свое первенство и господство. Ален ответил ему еще одним гортанным вскриком.
От действий Канды Лави окончательно потерял над собой контроль. И, плюнув на все, наклонился и поцеловал всхлипывающего от наслаждения Алена. Провел рукой по бархатной щеке. Младший экзорцист с готовностью ответил на поцелуй. Книжник захмелел от мягких губ, острых зубок, игриво прикусывающих его нижнюю губу, от того, как Ален дрожал, когда он проводил своим языком по его нежному небу, как подавался ему навстречу в ритме, в котором трахал его Канда. За время поцелуя Ален успел стащить с волос Лави повязку, а сейчас пытался избавить его от куртки плеч. Лави помог ему и, чтобы не терять времени даром, стянул с себя рубаху. Отбросил куда-то ближе к двери. И решительно опустился на колени перед кроватью. Начиналось самое интересное. Книжник приник губами к груди младшего экзорциста. Поиграл языком с маленьким розовым соском. Втянул кожу под ним. Ален чуть слышно вскрикнул. Лави не смог сдержать торжествующей улыбки – завтра в синяках у Алена будут не только шея и плечи, которые несчетными поцелуями покрывал сейчас Канда. Он посмотрел вверх и встретился взглядом с темноволосым экзорцистом. Они оба остановились, вызвав у Алена обиженный хнык. Мальчишка, требуя продолжения, двинул бедрами и попытался прижать голову Лави к своей груди. В том состоянии, в которое его привели ласки старших экзорцистов, он никак не мог заметить понимающих взглядов, которыми они обменялись. А потом одновременно перешли в наступление. Канда возобновил движение, в ритм толчкам сжимая соски Алена, а Лави взял в рот его член. Несколько раз провел языком по головке, потом принялся за дело всерьез, сразу же заглатывая на всю возможную глубину.
Ален долго не продержался. Ну а кто продержится, когда с ним творят такое. С двух сторон. Лави, чувствуя, что осталось недолго, в последний раз сжал губами головку и едва не подавился хлынувшей ему в горло спермой. Кажется, Ален этого даже не заметил. Он сейчас вообще ничего не замечал. Ему было хорошо.
Канда вдруг запрокинул голову и выгнулся, приподняв тщедушное тело любовника над кроватью. Прижал его к себе как можно крепче. Пару раз дернулся, а после уткнулся лицом в зацелованную шею. И замер. Отпускать Алена он пока не торопился, да и вообще менять свое положение не собирался. Но Лави уже поднялся с колен. В голове билась одна единственная мысль: «Теперь моя очередь!» Никогда он не раздевался с такой скоростью. В одно мгновение расстегнул застежки на сапогах, в следующее – стянул с себя оставшуюся одежду и залез на кровать. Притянул Алена к себе и без всякой подготовки насадил на свой давно возбужденный член. Уокер, податливый и расслабленный после оргазма, лишь сдавленно охнул, лениво прикусив костяшки правой руки. Лави начал неторопливо двигаться, входя как можно глубже, на всю длину. Внутри у Алена было мокро и тепло. Так хорошо… Лави не выдержал, крепко прижал к себе готового каждую секунду откинуться назад мальчишку, заодно из-за его плеча наблюдая за Кандой. Тот вначале просто сидел с закрытыми глазами и не обращал на мир вокруг никакого внимания. Потом встряхнулся, явно собираясь уйти, но тут перед ним предстала ритмично вздрагивающая спина Уокера. Молочно-белая, на такой красные пятна засосов сильнее всего заметны. Лави прекрасно представлял открывшуюся японцу картину и ничуть не удивился, когда Канда на мгновение замер, разглядывая их совершенно дикими глазами, а потом плавно, одним движением подтянулся поближе и провел языком по спине Алена. Вверх – вниз. А потом вниз – вверх. А потом всосал кожу рядом с лопаткой. А потом поцеловал. И еще, и еще…
В общем, к тому моменту, когда Лави кончил, Канда был снова возбужден. Поэтому не успел книжник как следует поцеловать Алена напоследок, как у него уже забрали его сладкого мальчика.
Надо было бы, конечно, пожалеть Алена, только вот он их до этого не очень жалел. Так что Лави с чистой совестью позволил Канде снова перетянуть Уокера на себя.
Угомонились они ближе к рассвету. Просто вырубились от усталости. Лави, правда, перед тем, как соскользнуть в забытье, подумал, что не мешало бы убраться отсюда, не то… Мысль так и осталась недодуманной – в следующее мгновение ученик книжника уже спал.
Проснулся он за четверть часа до подъема от громкого хлопка дверью. И уставился прямо в расширившиеся от удивления глаза Канды. Причем поражен был японец отнюдь не его присутствием…
- Ален! Кажется, Тим очень хотел, чтобы я пришла в твою комнату! – Раздался за спиной знакомый девичий голос. Лави подскочил, как ошпаренный, и обернулся. Это было страшнее самых худших его опасений! На пороге стояла Линали. Прислонившись к дверному косяку. Скрестив руки на груди. С интересом разглядывая всех троих. Как-то подозрительно ухмыляясь. Вокруг нее жизнерадостно кружил Тимканпи.
- У тебя ко мне дело? – продолжила она. И тут же сама с собой согласилась, - Да, у тебя, определенно, ко мне дело!
Ален, до этого лежавший, уткнувшись Лави носом в грудь, бодро перелез через него и направился к Линали. Одеться или хотя бы закутаться в простыню он не удосужился.
- Ты должна мне тридцать фунтов! – довольным голосом заявил мальчишка, указывая на кровать и лежащих на ней экзорцистов.- Я выиграл! Переспал сразу с обоими. И заметь, за четыре дня до оговоренного срока!
Можно подумать, что это не он пару часов назад хныкал и стонал, когда они по очереди трахали его во все, что хоть как-то для этого подходило.
Линали склонила голову набок в театральной задумчивости. Потом вошла в комнату, прикрыв за собой дверь.
- Давай так. Ты мне – двадцать фунтов, а я – ни слова брату, о том, что сейчас здесь увидела.
Ответ замер у Алена на губах. Он, похоже, даже на минуту растерялся. Машинально почесал в затылке. А потом, жизнерадостно улыбаясь, произнес:
- С тобой приятно иметь дело!
Линали довольно хмыкнула в ответ.
Экзорцист подошел к бюро, выдвинул один из верхних ящиков, долго в нем рылся, а потом передал Линали две сильно помятые десятифунтовые бумажки.
- Кстати, Линали, ты сегодня классно выглядишь! – Ален вновь подошел к китаянке и оперся рукой о стену, явно настраиваясь на долгую беседу.
Через некоторое время Лави понял, что, похоже, сходит с ума. Всю ночь он и косоглазый отморозок Канда Юу занимались сексом с Аленом Уокером. Потом были разбужены их общей подругой и по совместительству секретарем второго лица в Ордене. Потом оказалось, что все двухнедельное представление с влажными взглядами и якобы случайными объятиями и поцелуями, которое им устроил Ален, было затеяно ради того, чтобы выиграть дурацкий спор. Тем не менее, деньги свои их Клоп так и не получил. А теперь он стоит и вовсю флиртует с девицей, которая его обдурила. Причем, абсолютно голый. Не-ет… Что-то в этом мире, определенно, пошло наперекосяк…
Хотя, с другой стороны, возвращение их прежнего Алена не могло не радовать. Потому как та гендерная неопределенность, которую он представлял собой в прошедшие две недели, была невыносима.
Видимо, Канда был занят сейчас теми же мыслями, но в отличие от Лави, тихо размышлять не имел никакого желания.
- Эй, Клоп, что происходит? – хриплым, тихим, но от этого не менее грозным голосом поинтересовался он.
- Э-э… Видишь ли, Канда… - Ален слегка растерялся и, тем самым, потерял так тщательно завоевываемое все это время внимание Линали. Она не замедлила воспользоваться ситуацией. Мило улыбнувшись троим экзорцистам и помахав на прощание двумя купюрами, китаянка выскользнула за дверь.
- Канда... – улыбка на лице Алена все еще держалась, но выглядела она сейчас несколько натянуто. И зловеще. – Ты не мог помолчать еще минуту? Я почти выбил обратно половину своих денег...
- Денег? – переспросил Лави и не замедлил почувствовать себя идиотом.
- Да, Лави, денег… - вкрадчиво, как умалишенному, повторил ему Ален, - Денег… Старых добрых английских фунтов. Вот скажите мне, в кого она уродилась такая…- нужных слов, должным образом характеризующих поведение Линали он, при всем своем запасе ругательств, не нашел. Вместо этого с силой захлопнул дверь. Попытался засунуть руки в карманы штанов, но понял, что штанов на нем нет, и чертыхнулся. Побрел обратно к кровати, по дороге пнув ни в чем неповинный стул.
- Ален… - робко позвал Лави, - Ты так жалеешь о пропавших деньгах?
- Да не в деньгах дело, Лави! – вздохнул Ален, забираясь на кровать и укладываясь между ними. – Мне обидно, что меня обвели вокруг пальца. И главное, кто? Линали! Боги мои, Линали! Меня! Хозяин бы весь остаток жизни смеялся, узнай он, как меня оставили в дураках!
- А все то, чем ты занимался две недели… - Лави замялся, - этому тебя тоже хозяин научил? Хотя нет! Не отвечай! Я не хочу этого знать! – воскликнул он, увидев на лице Алена намеренье простодушно ответить на вопрос.
- Мы встаем? Или будем спать дальше? – вдруг спросил молчавший до этого Канда.
Ален на мгновение задумался, а потом решительно притянул обоих экзорцистов к себе.
- Будем спать! И черт с ним, уставом! У нас подъем будет через час! – и, предчувствуя возможные возражения, добавил – Моя комната – мои правила!
Ну, это он зря старался. Никаких возражений, естественно, не последовало.